Как вы могли заметить, мои недовольства собой того времени касались в основном внешности. Что очень показательно: в нашем социуме женщин (и тех, кого определяют как женщин) оценивают практически исключительно по внешности. Это автоматически создает у человека фиксацию на претензиях к своему телу.

То, насколько ты соответствуешь сложившимся нормативным представлениям о красоте, и является в патриархальном социуме мерилом твоей ценности как человека, как личности.

Конечно, в этом списке требуемых технических характеристик есть пункты не только про длину ног, объем ляжек и размер груди. Ещё есть «вкусно готовить», «быть милой», «быть уступчивой и прощать», «быть мудрой» (этот пункт по сути то же самое, что и предыдущий, просто упакован красивее), «быть заботливой дочерью», «заботливой женой», «заботливой матерью».

Кстати, вы уже заметили нечто общее? Все эти требования-стереотипы касаются обслуживания других людей, понуждения быть удобной для них, не раздражать, создавать максимальный комфорт для своего окружения. Для всех вокруг, кроме себя.

Именно это внушается половине людей на планете, именно этим ядом пропитывают мозг – ложью о некоем женском предназначении. О предназначении быть обслугой и секс-объектом.

Требование «быть красивой» (столь часто выдаваемое за доброе пожелание на День рождения или Восьмое марта) – это ведь тоже про обслуживание, на самом деле. Да это говорится прямым текстом! Нужно просто уметь видеть.

«Дорогие женщины! Продолжайте всегда быть такими красивыми и радуйте нас своей красотой!» – знакомая и набившая оскомину фраза, верно? А давайте расшифруем ее! «Дорогие женщины! Мучительно пытайтесь соответствовать придуманным и нереальным догматам красоты, продолжая и дальше обслуживать нас в желании видеть вас нормативно выглядящими сексуальными объектами». Вот о чем все эти пожелания на самом деле.

К слову, сколько бы вы ни набрали вторичных пунктов (из тех, что не о внешности), вы все равно будете неудачницей в глазах патриархального общества, если ваш образ не соответствует тем самым внешним критериям. «Ну да… Она очень заботливая, добрая и отзывчивая, но, блин, внешне не фонтан». Красивой же в глазах социума женщине «прощается» недобор вторичных пунктов: «Да, она, конечно, стерва редкостная, но красивая, зараза!».

И в том, и в другом случае именно внешность – то, вокруг чего вращается оценка и окончательный вердикт.

Таким образом, основным догматом нормативности является условие соответствовать внешне. Ну или хотя бы пытаться. Ничто не вызывает такой ярости, как женщина, добровольно и осознанно отказавшаяся играть в эти игры. Поэтому терзания и комплексы у большинства женщин касаются именно внешности. Это не является свидетельством глупости или поверхностности, как многие считают и высмеивают в анекдотах. Это – естественная реакция живого существа на жесткий отбор. И не их вина, что условия отбора – полный отстой.

Большая проблема также в том, что никакие личные достижения, никакие знания, умения и навыки не сделают женщину в глазах патриархального социума успешной, если нет соответствия пунктам из того самого списка.

Но на самом деле и соответствие все равно не сместит фокус на личностные качества. Потому что в подобной структуре социума ценность женщины определяют не они. Грубо говоря, ты можешь быть какой угодно высокой профессионалкой (ха, отметьте, что и тут само по себе физически нейтральное свойство «высокости» обозначает «хороший»; по сути нейтральное качество наделяется значениями «хорошо-плохо»), но после твоего возвращения из космической миссии тебя будут спрашивать о том, тяжело ли делать макияж в невесомости и как ты решилась так надолго оставить детей. В то время, как твоим коллегам-мужчинам будут задавать вопросы о специфике миссии и по рабочей тематике.

Думаю, теперь понятно, почему в процессе отыгрывания женской гендерной роли меня в основном волновали вопросы внешности. Я просто ничего не мог с этим поделать, существуя по тогдашнему своему сценарию внутри патриархальной матрицы.

Говоря «отыгрывая роль», я не имею в виду, что тогда уже знал, что играю. Нет, я понял это, лишь выйдя из предписанной мне по рождению сюжетной канвы. Как персонаж понимает, что он внутри повествования, лишь тогда, когда сталкивается с чем-то или кем-то извне и получает возможность сравнить – так и я осознал, что был внутри роли, лишь столкнувшись с информацией о том, что эти роли вообще существуют и что отыгрывать их всю жизнь необязательно. Это знание подцепило меня, словно крюком под ребра, и выдернуло вовне. И скажу я вам, это было чертовски болезненное прозрение.

Восприятие гендерной роли как чего-то естественного, предопределенного от рождения и до самой смерти (про столь же ложное восприятие естественности и неотвратимости смерти поговорим как-нибудь в другой раз), представляет собой запутанное переплетение шаблонов, стереотипов и ложных убеждений. Оно разрослось вокруг, пронизывая все слои социума, и проросло внутрь нас, жестко пришпиливая к неизменным координатам в этой системе.

Сменить свое положение в этой сетке координат неимоверно сложно. Даже просто повернуть голову и увидеть ряды и ряды таких же, как и ты, людей, втиснутых в сплетения нормативности, – требует усилий и причиняет дискомфорт. Ограничительные шипы догм могут быть незаметны, пока ты недвижим_а, но любая попытка изменить положение проявляет их болезненно ярко.

Более того, твои движения распространяются колебаниями по всему сплетению и затрагивают других узников. Не зря люди с таким яростным сопротивлением встречают попытки других изменить своё место в этой гендерной паутине и тем более попытки полностью выпутаться из неё. Это неудивительно: неизменность гендерных ролей воспринимается как один из основополагающих принципов всего вокруг, а попытки эту структуру изменить (даже если пытается другой человек) вызывают подспудное ощущение, что опоры окружающей реальности колеблются, сетка знакомых координат смещается, а мир – рушится.

Почему же нельзя просто признать за другими право менять их положение в этом гендерном лабиринте, а самим оставаться там, куда поместил социум, если данному человеку там более-менее комфортно? Ну, чтобы признать это право необходимо принять, что смена положения в принципе возможна. А для этого надо сначала признать, что, раз смена положения возможна, то все эти гендерные роли – не такая уж и константа, не нечто неизменное. Но признавая это, человек автоматически вышибает почву определенности из под ног у самого себя. У кого-то возникнут вопросы: «Что тогда определяет лично меня как мужчину или женщину? Кто я?» Задавать себе подобные вопросы мы не любим, ибо они воспринимаются как потеря контроля над своей жизнью и реальностью вокруг. Иные задумаются о том, что мир совсем не такой, как привычная удобная картинка в голове. И сколь много неизвестного может скрываться за раскрашенным занавесом, который до сей поры человек принимал за реальный мир и который оказался на самом деле лишь весьма ошибочным его отображением.

Понятно, что большая часть таких мыслей не осознается. Они напоминают китов, скользящих в темных глубинах. Но мы все же ощущаем их шевеление – хотя бы по отдаленным колебаниям других слоев нашей личности. И нам очень страшно, что кит решит подняться на поверхность и вознесёт хаос, взбурлив внешне спокойные до этого воды. Поэтому мы предпочитаем не вникать в потенциально несущие опасность знания и оставлять всё как есть.

Этот страх нашел словесное воплощение в пословицах «Многие знания – многие печали», «Меньше знаешь – крепче спишь» и детском «Если зажмуриться и не смотреть на чудовище, то и оно меня не увидит». А те люди, что заставляют задуматься, чьи действия вскрывают ложный фасад иобнажают слои реальности, кто самим своим существованием вынуждает взглянуть в глаза личным демонам, кто пробуждает наших внутренних китов к жизни… ну, их мы не любим.

Проще говоря, люди не любят перемены. И в первую очередь в собственном сознании.

Нет никаких внешних надсмотрщиков в этой гендерной тюрьме. Все мы с рождения узники в ней, и одновременно все мы – надсмотрщики для себя и других.

Потому мне и было сложно принять идею собственной трансгендерности. Точнее будет говорить об идее не-цисгендерности, отсутствии идентификации себя как цисгендерного человека, цисгендерной девушки. Ведь это означало столкнуться с новой информацией, которая однозначно изменит меня, не даст мне думать так, как раньше. До этого я ощущал себя в ловушке гендерной предопределенности. Но знаете, тут такая штука: это была привычная ловушка, я осваивался в ней десятилетиями, и испытывать дискомфорт в определенной мере было для меня уже зоной комфорта. Это был знакомый дискомфорт.

Трансгендерный переход воспринимался некой алхимией, чит-кодом, применив который, ты не знаешь, где окажешься. Серебряные башмачки могут перенести Элли, но это ощущается как дорога без возврата, путь в неизведанные места без компаса и карт.

На фоне открывшихся перспектив занятия в зале стали казаться лишь тренировочным лагерем в плане выхода из зоны комфорта. На тот момент я работал с железом уже пару лет точно. Всё это время я и не думал о трансгендерности, определяя себя просто как девушку, которой нравится атлетично выглядеть. Важно понимать, что не все качающиеся девушки – трансгендерные люди (подавляющее большинство совершенно точно нет), и не все транс*маскулинные люди тренируются в зале (большинство как раз нет). То есть прогнозировать любой мускулистой валькирии трансгендерный переход будет практически 100% ошибкой. Лично мне тренировки в зале просто помогли понять, что достижение атлетичной формы не решило определенных внутренних сложностей, а это в свою очередь неосознанно дало толчок копать дальше.

Вообще работа на набор мышц нравилась мне своей предсказуемостью. Это как в химии: если смешать нужные реактивы в определенной пропорции, вы получите предсказуемый результат. С биохимией наших тел то же самое: зная законы, по которым работает тело, и понимая, какой результат тебе нужен, ты можешь составить формулу для его достижения. Придерживайся её нужное время – и придешь к цели. А неспешность изменений (растить мышцы – занятие не для торопыг) позволяла плавно приноравливаться сознанием к меняющимся обводам тела и к внутреннему ощущению растущей силы.

Это было очень целебно для меня тогда, во времена жизни в женской гендерной роли. Делая себя все более атлетичным вопреки представлениям социума о нормативно красивом женском образе, я возвращал себе свою субъектность и контроль над своим телом. А понимание процессов, происходящих в организме – того, как накапливается жир и как он уходит, как растут мышцы и увеличивается сила, – позволило мне отойти от эмоционально завязанных оценочных суждений о своем теле.

Это на самом деле освобождает: реальные знания, что и как надо сделать, чтобы изменить свое тело, понимание, что ты на самом деле сможешь это сделать – все это не просто дает ощущение контроля, но позволяет перестать ненавидеть себя. Перестать приравнивать себя к своему телу. Прекратить воспринимать себя скоплением параметров, окрашенных в «хорошо-плохо» в зависимости от цифры на мерной ленте или весах, но начать ощущать себя капитаном звездолёта, принципы работы которого понятны, конфигурации которого ты можешь изменить, знаешь, как это сделать при желании, и, что самое важное, твой корабль имеет совсем иную ценность, нежели просто красиво выглядеть. О нет, назначение звездолёта – нести разум к далёким звёздам.

Именно это является основной целью. Сила двигателей, маневренность, мощность вооружения, способность прокладывать путь сквозь туманности – вот это на самом деле важные показатели. Утилитарные, обоснованные, логичные. Служащие той цели, что важна для капитана корабля, а не для внешних наблюдателей.

Я был одновременно капитаном, инженером и механиком, я перестраивал свой «Тысячелетний сокол», менял его под себя. Возрастающая сила, возможность подтянуться, отжаться, поднять какой-то вес были ценны для меня, так как являлись лично моими, были привязаны к физической реальности, не зависели от мнения и оценки окружающих.

Люди могли высказываться, насколько красиво/уродливо по их мнению я выгляжу, они могли продолжать оценивать мою внешность, мои действия. Но они не могли решать, подтянулся ли я в принципе на турнике или нет, присел ли я со штангой, если я на самом деле это сделал.

О да, люди продолжали давать оценку самим действиям, их уместности/неуместности для девушки, их соответствию нормативным представлениям о гендерной роли. Но у них уже не было возможности субъективно оценивать была ли, грубо говоря, поднята эта штанга или нет. ЭТИ вещи от них не зависели. В отличие от конструкта красоты, физические действия были напрямую заякорены об реальность и не в чьих-либо силах было исказить их, дать им субъективную оценку или иное прочтение. Это были факты.

Как и многие другие, мой разум был изранен и измучен попытками соответствовать невыполнимым требованиям внешней оценки. Осознание того, что я обладаю силой делать нечто, физический факт существования чего не зависит от восприятия окружающих, стало целебным зельем для моего сознания. Это придало мне ценность в своих собственных глазах.

И да, для кого-то другого это необязательно будет именно о физической силе. Но для меня сработало именно это.

Дальнейшим целительным занятием стали боевые искусства. Как и в случае с физической силой, для меня это во многом о знаниях и навыках, имеющих сцепку с реальностью и не зависящих от чужой субъективной оценки.

Что мне нравится в поединке, так это возможность провести эмпирический тест здесь и сейчас. Тест, который проводится в беспристрастной Вселенной с неизменными физическими законами. Твои навыки и умения проверяются именно реальностью, их существование не зависит от искусственных социальных конструктов.

Поединок – это максимально внегендерное место для меня; поле, где имеют значение только реальные умения участвующих и ничего больше. Это отдельное карманное измерение, место чистого эмпиризма и логики. Обожаю это.

Я, так же, как мой друг и тренер, воспринимаю поединок как взаимодействие двух систем, проверяющих какая из них совершеннее. Системы здесь – это не сами люди, системы – это совокупности идей силового взаимодействия, а судьями выступают неподкупные физические законы нашей Вселенной.

Гендер и биологический пол людей, через чьи тела эти системы действуют, не является определяющим фактором. Уточню, что тут под гендером я в основном имею в виду опыт гендерной социализации, то есть опыт жизни в той или иной гендерной роли, потому что во многом именно гендерная социализация прошивает наш мозг определенным образом.

В то же время гендерная социализация с высокой долей вероятности будет влиять на соотношение полезных/вредных элементов системы. Но влиять будут и другие факторы: различный экономический и социальный опыт, принадлежность к другим дискриминируемым/привилегированным группам, физические и ментальные особенности личности и многое другое.

Мир вокруг полон вредоносного кода, среди которого лишь иногда попадается полезный. Мы не умеем ставить защиту для мозга, нас этому не учат; скорее наоборот, в нашем социуме правильными и верными обычно считаются вредные кодировки. Конструкты «настоящая женщина»/«настоящий мужчина» являются одним из примеров такого вредного кода. Другие примеры: «старших надо уважать», «одна любовь на всю жизнь», «высшее образование» (где ценность в корочке, а не в реальных знаниях), «жертвовать собой ради семьи/любимых», религия (эта вообще забагована с ног до головы), «превосходство нации и так далее.

Гендерный конструкт – лишь один из многих. Но вирусы он в мозг подкидывает знатные, живучие – на десятилетия работы над собой. Я сам, несмотря на уже восемь лет жизни не в женской гендерной роли, отловил и избавился далеко не от всех. Их много и они прописались на всех уровнях: это неуверенность в собственных силах, неуверенность в праве на собственное мнение, в праве быть услышанным, в праве не обслуживать людей эмоционально/информационно/как угодно ещё, в неверии в собственную способность победить (ведь девочек не учат побеждать, их учат уступать и «быть мудрыми»).

Спорт мне в этом помогает великолепно, давая возможность получить реально действующие навыки и проверить их на практике, иметь наглядные практические результаты, которые я бросаю на другую чашу весов, в противовес той, что с сомнениями. Спорт позволяет любить себя, давая непередаваемое ощущение взаимодействия мозга и тела, а также этой дружной парочки с окружающим пространством и существами, в нём обитающими.

Да в конце концов, это же просто неимоверно круто и на самом деле доставляет море удовольствия – апгрейдить личный звездолёт, в котором путешествует мой любопытный разум 🙂

Автор: Tangarr Forgart, активист, спортсмен,
тренер по рациональному мышлению